СЛУЧАЙ ИЗ ЖИЗНИ

(рассказ)

 

Это – история поры моего детства. Я рос обыкновенным, нормальным мальчиком. Моя жизнь мало чем отличалась от жизни большинства моих сверстников. Ходил в школу. Без особого удовольствия делал уроки, но с удовольствием гонял футбольный мяч. И еще одно: любил бегать за девчонками и дергать их за косички. Наверное, так бы все и продолжалось, если бы не один случай.

Все началось с того, что нашей учительнице пришла в голову мысль просветить своих питомцев – сводить их на представление «Лебединого озера». Готовились долго. Ксения Ивановна прочитала нам целую лекцию на тему: как следует вести себя в театре. Обращала наше внимание на то, что во время представления нельзя разговаривать, скрипеть стульями и т.д.

И вот мы в театре. Первое впечатление - «Здо-ро-во!» Мне никогда не приходилось бывать в таком огромном зале, видеть такую большую люстру, сидеть в таких мягких креслах…

Постепенно гаснет свет. Вступает музыка. Открывается занавес. Представление начинается…

Велик соблазн приписать девятилетнему мальчику чувства и мысли взрослого человека, но я не буду этого делать. Скажу только, что я был до глубины души взволнован. Я и не подозревал, что в мире есть такая вещь, как «Лебединое озеро». Не знал, что музыка способна заставить человека забыть все на свете: и волнения по поводу порванных штанов, и несносных девчонок, и даже очередной проигрыш с крупным счетом ребятам с двенадцатой улицы. Это было открытие, многое определившее в моей жизни. С этого дня я стал ненормальным мальчиком…

Апрельское солнце спускалось за крыши, плавило лучи в оконных стеклах, ослепляло глаза. Высокие белые облака висели над городом… Прислонившись к стволу дерева, я смотрел на узкую длинную, затененную акациями улицу. Эта улица выходила на площадь, где расположен театр оперы и балета.

Недавно прошла поливочная машина, и на мокром асфальте слабо отражались дома, деревья, машины, люди… Все отражалось перевернутым и призрачным на этой узкой затененной акациями улице. Спектакль окончился давно, но я не спешил домой, хотелось побыть наедине со своими мыслями. Мне не давала покоя эта мелодия: тихая, нежная, зовущая…

Потом я долго гулял по узким улочкам, удивленный, взволнованный, счастливый.

Домой вернулся поздно вечером, когда в окнах домов зажглись огни и в небе появились звезды.

Мама сидела за столом и что-то вязала.

- Ты где это пропадал целый день? – спросила она.

- Мы ездили на экскурсию, - солгал я.

- Куда?

- Да… Знаешь, мама, я забыл, как это место называется.

- Витька тоже ездил?

- Ага.

Ну, хорошо… Садись кушать, но сначала вымой руки… экскурсант.

Я с утра ничего не ел и очень проголодался. Мне показалось, что на свете нет ничего вкуснее борща и жареной рыбы. Когда я расправился с едой и собирался уходить в свою комнату, мама сказала:

- В два часа заходил Витька и просил передать, чтобы ты вернул ему рогатку…

Я покраснел и прошел в свою комнату.

В ту ночь мне снился сон. По озеру плывет белый лебедь. Подплыв к берегу, лебедь превращается в девушку… Девушка-лебедь выходит из воды на землю и начинает играть на маленьком музыкальном инструменте. К девушке-лебедю подкрадывается мальчик. Это мальчик – я. Заметив мальчика, девушка-лебедь исчезает в водах озера. Мальчик зовет: «Вернись! Вернись!» «Вер-нись!» - вторят небо, звезды, вода…

Этот сон мне приснился еще раз, только много лет спустя. Не знаю, случалось ли кому-нибудь второй раз увидеть сон, снившийся в детстве? А я видел, видел все точно так же, как тогда…

…На переменах я не бегаю уже за девчонками и не дергаю их за косички. После уроков не спешу на «плешку», где команда нашего двора проиграет ребятам с двенадцатой улицы – в который раз!

Дома я закрываюсь в своей комнате, достают из сумки губную гармошку (я купил ее за булку хлеба у пленного японца) и играю. Знали бы вы, как я радовался, когда впервые сыграл с начала до конца ту мелодию: тихую, нежную, зовущую. Как гордился!

Сейчас мне трудно с уверенностью сказать, правильно её играл или нет. Скорее всего – нет. Но тогда был уверен, что играю правильно.

Время, о котором я пишу, - самое счастливое в моей жизни. Только одно меня огорчало: почему-то все считали, что со мной что-то происходит.

«С парнем творится неладное», - говорит отец, обращаясь к матери.

«Адик, что с тобой случилось?» - время от времени допытывается Ксения Ивановна.

А мальчишки с нашего двора – те так вообще перестали меня замечать. Я не мог понять, за что на меня обижаются ребята, и почему взрослые считают, что со мной что-то происходит.

Перестал гонять мяч?

Ну и что же!

Откровенно говоря, мне давно надоела Витькина шапка, набитая соломой. Перестал дергать девчонок за косички? Так это мне никогда не доставляло удовольствия.

Что же со мной происходило?

Теперь мне не трудно на это ответить. Со мноц происходило то, что однажды происходит с каждым – стал пристально всматриваться в окружающий мир, постигать красоту.

Я уже писал, что в то время был счастлив. Я действительно был счастлив. Но продолжалось это недолго.

Однажды отца вызвали в школу. Не знаю, что ему там наговорили, но вернулся он оттуда злющий–презлющий (сам не свой).

Я сидел в своей комнате и делал уроки. До меня доносился гул шагов – это отец ходил по комнате. Он всегда так делал, когда бывал чем-то расстроен. По опыту я знал: если отец начинал ходить из угла в угол – значит, будет буря.

Отец перестал ходить.

До меня стали доноситься отдельные слова: «Невнимателен на уроках… Стах хуже учитьм… Эта гармошка….»

Открылась дверь, и вошел отец.

- Адик. Где твоя гармошка?

- В сумке, пап

- Дай-ка мне ее?

- А… зачем тебе… папа?

- Так простою Дай.

Я достал из сумки губную гармошку и отдал ее отцу…

Дверь закрылась. Через некоторое время я услышал голос матери: «Не надо. Пожалуйста, не делай этого». Меня охватило недоброе предчувствие.

Открываю дверь и вижу: отец держит в руках молоток, а перед ним на деревянном табурете лежит моя гармошка.

«Папа, не бей!» - кричу я… Но поздно… Гармошка… Моя гармошка…

Не скрою: в ту минуту отец напомнил мне злую черную птицу, которая преградила путь к счастью девушке-лебедю.

Я бежал по улице, задыхаясь и плача. Люди останавливались, оглядываясь. Внутри меня росла, расширялась боль. А я бежал и бежал, словно хотел этим бегом притупить боль…

Крупная капля дождя упала мне на лицо. Затем небо прорвалось – хлынул ливень. Люди прятались в подъездах домов, под кронами деревьев. Через несколько минут улицы стали пустынными. Я остановился, весь мокрый от пота и дождя. А он хлестал все сильней и сильней…

Дождь перестал так же внезапно, как и начался… Выглянуло солнце и осветило улицы, крыши домов, человеческие лица. В мире стало тепло и уютно. Но боль не прошла.

…Когда боль утихла, я снова стал обыкновенным, нормальным мальчиком. На переменах бегал за девчонками и дергал их за косички. После уроков гонял футбольный мяч, вернее Витькину шапку, набитую соломой.

И только по вечерам, когда в окнах домов зажигались огни и на небе появлялись звезды, я вновь превращался в ненормального мальчика. И мне не давала покоя та мелодия. Тихая. Нежная. Зовущая.

Я знаю, она никогда не даст мне покоя.

Пока я жив…